Их обоих раздражали бестолковые женщины за рулем, вечно не знающие, куда и как ехать, бестолковые ГИБДДшники, берущие штрафы за превышение и не понимающие, что скорость – это жизнь! Раздражали бестолковые дорожные пробки и бестолковые человечки, которые метались перед его машиной направо и налево, взад и вперед и были похожи на куриц суматошных и глупых.

Она терпела и с болью ждала, что все это закончится, но однажды, Он забросил на заднее сиденье роскошный букет  цветов, а рядом положил маленькую коробочку с кольцом.

План мести созрел у Сузуки, когда этим же вечером, подъезжая к месту, она увидела эту Другую. Та одиноко стояла под зонтом, близоруко всматриваясь в проезжающие мимо  машины,  и, чуть отодвигаясь от них, чтобы брызги из-под колес не попали на ее светлый плащ.  Впервые Сузуки не послушалась своего Хозяина.

Вместо того, чтобы подъехать тихо и плавно, она взревела, как раненая пантера и кинулась сопернице под ноги. Все было  как  замедленной съемке – и перекошенное бледное лицо с круглыми от ужаса глазами, и не вовремя подставленный зонт, и светлый плащ с грязными подтеками, растерянность, злость и обида.

Он выбежал из машины и сумбурно извиняясь, стал платком размазывать грязь по ее плащу, а Другая, плача, отталкивала его руки, ее била нервная дрожь и было слышно, как стучат зубы. Складывая уже не нужный зонт, Другая медленно зашла в подъезд, по пути подвернув ногу на тонком каблуке и защемив дверью грязный подол, а Он, кусая губы и сжимая кулаки, остался с Сузуки.

И тут он ударил Ее. Ногой по колесам. Она виновато качнулась, но не обиделась. Он долго сидел в машине и курил, а она своим теплом и звуком работающего двигателя робко спрашивала:  «Ты снова мой? Хочешь, порезвимся – ты только прикажи». Но Он молчал. Свет фонарей отражался на мокрой дороге. Старательно объезжая лужи и пропуская одиноких пешеходов, они тихо ехали по ночному городу, дождь мерно стучал по кузову машины. «Су-зу-ки,  Су-зу-ки», - плакали дворники, скрепя по стеклу и с горечью в сердце она поняла, что  проиграла и  прежних отношений уже не будет никогда.

2.